Моника Белуччи. Проклятие красоты

                                    

Она не просто красавица, актриса и воплощение женских достоинств, но ещё и бренд, вечная «Мисс Италия», символ своей страны и чуть и не официальный её представитель. Вслед за Джиной Лоллобриджидой, Софи Лорен и Стефанией Сандрелли именно Моника способна выразить «итальянский дух» с его чувственным эротизмом и южной полнокровностью. Беллуччи настолько хороша собой, что ей прощают даже то, что как актриса она не может сравниться со своими великими предшественницами, обладавшими и физическим совершенством, и огромным талантом.

Проклятие красоты

Попав на съёмочную площадку из модельного бизнеса абсолютно случайно, Моника Беллуччи имела о будущей профессии весьма приблизительное представление. О чём Венсан Кассель, потомственный актёр, парижанин, сын знаменитого артиста, выросший за кулисами, не преминул ей сообщить при первом же знакомстве и в довольно грубой форме. 

Сейчас она вспоминает об этом со смехом, ничуть не стесняясь повторять его пренебрежительный пассаж об «очередной красотке на длинных ногах, увенчанных совершенно пустой головой». По-видимому, старый комплекс («любая красавица в какой-то момент начинает догадываться, что в её жизни что-то не так. И мучается смутными подозрениями — не товар ли она, не вещь ли») отныне навсегда преодолен. Сыграв в нескольких фильмах роли радикальные, смелые, Беллуччи успокоилась — вес взят, её профессиональная гордость удовлетворена, и даже муж, её главный и самый строгий критик, доволен результатами.



Между тем, и слава, и любовь публики, и миллионные гонорары дались Монике далеко не сразу: она не родилась, как говорят англичане, с серебряной ложкой во рту. 

Во-первых, бедность — не лучший, как известно, спутник блестящего будущего, а семья Беллуччи существовала на грани выживания. О том, чтобы заплатить за приличное образование дочери, не могло быть и речи. Хотя девушка — несмотря на то, что уже к четырнадцати годам мужчины не давали ей проходу, — мечтала о юриспруденции (а, скажем, не о подиуме или богатом любовнике). 

Невзирая на её сегодняшние откровения, что, мол, лень — моё главное качество, в отрочестве никто бы не мог обвинить Монику в разгильдяйстве. Мало того что она всегда помогала матери по хозяйству, но ещё и упорно училась. Она не только не пользовалась внешностью в корыстных целях, а... тяготилась своей ослепительной красотой. 

Позже в фильме «Малена» этот мотив «проклятия красоты», которой вечно все завидуют, хотят присвоить, купить и продать, прозвучит в полную силу. Как будто Моника сыграет свою юность — когда её, личность, мечтающую об уважении окружающих, преследовали похотливые взгляды всех без исключения мужчин, от подростков до солидных отцов семейств. 

«Люди могут простить тебе талант и даже ум, — скажет она много позже, уже став звёздой, — но только не красоту». Тем более в далекой провинции: известно, что многие итальянские городки, внешне респектабельные, до сих пор сохраняют чуть ли не средневековый уклад жизни. Быть красавицей в таком городке — не иначе как наказанье божье. Мужские драки, соперничество, похоть, зависть, сплетни и прочие экзотические удовольствия в том же роде обеспечены. 

Потому-то Моника всеми силами стремилась уехать из Чита-ди-Кастелло — и, по возможности, уехать навсегда. Если не в огромный и страшный Рим, то хотя бы в Перуджу, город, где, по крайней мере, есть университет и где можно было выучиться на юриста.



Для того чтобы платить за обучение, она работала официанткой: именно здесь, в ресторане, её и заметил модельный агент, поспешивший чуть ли не сразу — быка за рога! — заключить с ней контракт. Работа модели ладилась, и ещё как. Её заметили в крупном агентстве, базирующемся в Милане, предложив бросить учёбу в университете и переехать из Перуджи. Она сразу же согласилась. 

И стала подлинной сенсацией в мире моды. Фото тех времён запечатлели очень красивую юную девушку, в которой есть то, чего так недоставало моделям восьмидесятых: теплоты, южных красок, темперамента, раскованности. На фоне ходячих «90-60-90», роскошная Моника, чьи параметры не соответствовали общепринятым стандартам красоты, выглядела сногсшибательно. Дольче и Габбана, знающие толк в женской красоте, предложили ей стать лицом их марки. Ещё немного, и Беллуччи стала бы топ-моделью, как Линда Евангелиста или Ева Герцигова...

Однако Моника грезила не подиумом. Всю жизнь она стремилась преодолеть природный имидж красотки с обложки (и вот теперь «вешалки» для одежды), поэтому девушка стала посещать актёрские курсы, зубрить английский и французский — словом, готовиться к следующему прыжку в карьере.
Сколько ты стоишь?

Сам Дино Ризи, знаменитый итальянский кинорежиссёр, позвал дебютантку на роль. Правда, в незначительном эпизоде. Неважно: у неё ещё всё впереди, она ещё сможет доказать себе и миру, что вакантное место первой итальянской дивы, освобожденное Софи Лорен и до поры никем не занятое, принадлежит именно синьоре Беллуччи.



Второй краткий киноэпизод случился в фильме самого Фрэнсиса Форда Копполы. Одна из невест Дракулы в одноимённом фильме знаменитого американского режиссёра, можно сказать, открыла глаза продюсерам и режиссёрам на существование такой актрисы, как Моника Беллуччи. С тех пор она снялась более чем в тридцати картинах, настолько разнообразных, что диву даёшься: Моника чувствует себя органично и в роли шпионки, и в обличье сказочной ведьмы, и в сложном гриме почти комиксовой, шутейной Клеопатры, и даже Богоматери. 

Она сотрудничает и с великими режиссёрами, и с обычными голливудскими ремесленниками, снимается и в шедеврах, и в коммерческих поделках. Причём снимается часто — по крайней мере, не реже одного раза в год. Для бывшей модели (как правило, в кинематографе они мало на что способны) это даже не блестящий, а просто ошеломительный результат.

Более того — чтобы не застрять в образе вожделенной красотки и только-то, Моника соглашается на героические, иначе не скажешь, роли. Как, например, в «Необратимости» Гаспара Ноэ, где её — подсчитано — жестоко насилуют целых 9 минут экранного времени. Эпизод, стоивший едва ли не сердечного приступа её тогдашнему мужу Венсану Касселю, выскочившему из зрительного зала уже на третьей минуте.

 Мало того: она никогда не откажется от роли очередной проститутки (их в фильмографии актрисы столько, что это изумляет репортеров, задающих Монике во время интервью неприятные вопросы). Беллуччи отвечает с вызовом: да, мол, играю, играла и буду играть проституток и шлюх, потому что такая женщина — даже не тип, а архетип. Играть отрицательных персонажей всегда интереснее, чем положительных. 

Больше всего на свете Беллуччи боится быть пресной, скучной и буржуазной. Чтобы развеять миф о своей буржуазности (богата, красива, успешна и, стало быть, самодостаточна) она и пускается в авантюры. Однако стереть с себя глянец ей до конца не удаётся. Если быть честным — вовсе не удается. Как актриса, Беллуччи проигрывает многим звёздам: в первую очередь, американским, у которых школа посильнее. И даже итальянским: начиная как модели и девушки с обложки, многие из них (Клаудиа Кардинале, к примеру) впоследствии доказали всему миру наличие большого таланта.



При всей своей привлекательности — и человеческой в том числе — Беллуччи никогда не дотянуться, скажем, до Стефании Сандрелли, уже в 16 лет игравшей ярко и талантливо.

Однако режиссёр, понимающий природу актёров и умеющий высечь из каждого своего подопечного, талантливого или не очень, необходимую искру, может сотворить чудо из игры Моники Беллуччи. Один такой уже нашёлся: Бертран Блие, классик французского кино, обладающий в равной мере сатирическим и лирическим даром. 

Моника снималась у него в фильме «Сколько ты стоишь?», как всегда, в роли полушлюхи, полусвятой, сколь обольстительной, столь и недалекой «постельной принадлежности». И что же? Блие добился от несколько статуарной Беллуччи почти невозможного: это была её лучшая роль — самая тонкая, ироничная и одновременно нежная, смешная, глубокая. В этой комедии Беллуччи играет не просто очередную женщину, а идею Женщины, самое женственность — со всеми вытекающими.

Замечено, что отчего-то у синьоры Беллуччи самый близкий контакт — профессиональный либо личный — возникает с французами (несмотря на то, что она часто костерит их за сухость и скаредность). 

Ибо итальянцы — даже в одном из лучших её итальянских опытов, в «Малене», видят в ней лишь приманку, мечту подростка, женщину, которую вожделеют, а американцы — «адриатическую богиню». И лишь французы, Блие это или Кассель, — женщину с двойным дном, где «дьявольское» и «ангельское» мирно уживаются, сосуществуют наравне.

С сайта Интервью